Румыны, крепко измотанные во время боёв под Одессой и едва успевшие восполнить потери своей самой боеспособной армии, в этом прорыве не участвовали, держа фланги, а вот танковая дивизия, приданная Манштейну-Левински, сыграла решающую роль в охвате транспортного узла и окружении двух стрелковых дивизий, обороняющихся в Джанкое. Пожалуй, уже потерянных, если судить о том, что о тяжёлых кровопролитных боях в городе перестали упоминать в сводках Совинформбюро. Да и неясно было из них, где теперь находится линия фронта: всё ещё под Курман-Кемельчи, или уже откатилась к следующему крупному населённому пункту на пути к Симферополю, Биюк-Онлару.
После зимнего успеха все надеялись на скорую победу. На то, что Красная Армия, пополнившая потери, как только закончится весенняя распутица, возобновит победное шествие, изгоняя врага с советской земли. И Николаю, немного лучше других знающему, насколько ещё силён враг, не хотелось разочаровывать даже хороших знакомых, свято верящих в это. Он с тревогой ждал середины мая, когда в другой истории фашисты нанесли удар по Барвенковскому выступу.
Его опасение разделил и Константин Константинович Рокоссовский, находящийся в московском госпитале. Видимо, от судьбы не уйти, и он в первой декаде апреля тоже получил тяжёлое ранение. И тоже осколками снаряда, как и в другой истории. Правда, на этот раз позвоночник и печень не пострадали, и он отделался лишь пробитым лёгким, а второй осколок перебил лучевую кость руки.
Кто бы сомневался в том, что Анастасия Кирилловна стала одной из самых частых посетительниц выздоравливающего генерал-лейтенанта! Нет, никаких поползновений к тому, чтобы «отбить» его у жены, с которой была лично знакома, или у симпатичной миниатюрной военврача 2-го ранга Галины, явно пользующейся симпатией Константина Константиновича, Демьянов не заметил. Но это явное неравнодушие к кавалеру двух орденов Ленина и трёх орденов Красного Знамени позволило им заключить молчаливое соглашение: Николай «не замечает» её неравнодушия к Рокоссовскому, а тёща — участившихся поздних (или вообще утренних) возвращений от Гали Финберг.
Собственно, понять мать погибшей жены было можно: практически ровесница обходительного красавца-генерала, обожаемого многими советскими женщинами, сама ещё весьма привлекательна, в общем, «ягодка опять». И одинока много лет. При этом знающая, что супруга Константина Константиновича с дочерью — в эвакуации в Куйбышеве, он их не видел уже много месяцев…
Правда, психологически всё осложнялось предупреждением об интересе к Демьянову со стороны немецкой разведки. И если за то, что Абверу «скормят» через агента «Гейне», можно не волноваться (ОПБ-100 расформировано, явно «подставленный» Шлоссеру Демьянов даже получил очередное звание и теперь служит в другом учреждении, пусть и располагающемся в том же здании). Но ведь никто не гарантирует, что данную информацию начнут перепроверять другие агенты, знающие адрес квартиры, где он жил и живёт. А это — подставить под угрозу мести со стороны немцев самых близких Николаю людей.
Вопрос смены места жительства принципиально согласован между Румянцевым, отвечающим за безопасность попаданцев, и Эйтингоном, вместе с Судоплатовым курирующим операцию «Монастырь». Мало того, Николай уже собрал в узлы основную часть «мягкой рухляди», как он называл носильные вещи, и книг, из-за чего пришлось несколько дней не появляться у Финберг. Но Анатолий чего-то тянет с практической реализацией переезда.
С первомайским парадом тоже какая-то непонятная свистопляска. В газетах раструбили о том, что он состоится. Только военный парад, без демонстрации трудящихся. Поскольку 1 и 2 мая объявлены рабочими днями под лозунгом «в праздничные дни дадим больше продукции фронту». Но по системе НКВД нет никаких инструкций и оповещений о том, кто и в каком качестве занимается обеспечением порядка на улицах, по которым пройдёт боевая техника и личный состав воинских частей, участвующих в прохождении по Красной площади. Конечно, Демьянову, пусть и числящемуся по службе в структуре Наркомата внутренних дел, по-любому не пришлось бы нести дежурство, но уж Сашку-то Удовенко с его невысоким званием непременно привлекли бы. Или он теперь из-за того, что персонально приставлен к «племяннику», тоже стал «привилегированным»?
Да, после прошлогоднего парада 7 ноября, состоявшегося, когда враг стоял у стен столицы, такое мероприятие выглядит совершенно логичным. Фронт отодвинули от Москвы далеко, местами на сотни километров: есть чем гордиться. Через месяц после того парада началось контрнаступление, и люди ждут, что история повторится: парад, а вслед за ним — новый мощный удар по оккупантам. Демьянов не помнил, проходил ли такой парад в Москве, но на фотографии с прохождения войск и боевой техники перед трибунами с членами правительства и иностранными дипломатами в Куйбышеве, датированные 1 мая 1942 года, точно натыкался в интернете.
Но вместо прослушивания трансляции парада Николаю пришлось распоряжаться грузчиками, укладывающими мебель и вещи в кузов «полуторки», а Анастасии Кирилловне — распоряжаться, что выносить из квартиры, а что оставлять. Хоть квартира и «казённая», доставшаяся Демьяновым почти со всей меблировкой, но Румянцев предупредил, что в новом жилье мебели вообще нет, и «начальство» разрешило взять из неё всё, что требуется.
— Ты бы, блин, хоть показал эту квартиру, чтобы я мог оценить, что брать, а что оставить, — недовольно заворчал на него Николай, когда тот объявил: «завтра переезд».
— Посмотришь, когда первый рейс сделаем, — только отмахнулся Анатолий. — И тогда оценишь. Мы сами только вчера закончили вывоз вещей семей, которые там жили. Цени: благодаря тебе те люди жилплощадь расширили! Но мой тебе совет: бери всё, что здесь есть. Тебе три пустые комнаты обставлять.
Пришлось готовить к перевозке и то, что изначально планировали оставить: снимать стёкла и зеркала, вынимать ящики и полки, связывать верёвочками за ручки дверцы.
Три комнаты — это хорошо, а то он уже подумал, что из-за сократившегося состава семьи его поселят в «двушку». А что? В прежней квартире ему выделяли рабочий кабинет, теперь же могли решить, что отдельная комната пойдёт только тёще с Валей, а он и в кабинете может спать.
Валюшку незнакомые мужики, выносящие кровати, шкафы и узлы, сначала напугали, но она быстро успокоилась и даже начала проявлять любопытство к происходящему. Хорошо, хоть под ногами у грузчиков не путалась. Ей, конечно, пока непонятно, из-за чего такой погром в квартире, которая оставалась неизменной, непоколебимой с самого момента её рождения. А когда начнёт понимать, родным для неё станет уже их новое жильё.
Тёщу с дочерью пришлось оставить в квартире, дожидаться второго рейса полуторки, с которым и закончат перевозку вещей. А Анатолий, сев за руль служебной «эмки», повёз Демьянова следом за ней. Мимо закамуфлированного от авианалётов Большого театра по Петровке. Потом свернули в Столешников переулок, и у Николая ёкнуло сердце. А уж когда Румянцев открыл грузчикам, несущим домашний сейф для документов, дверь квартиры, он был готов прибить этого комбинатора.
— Ты? — округлив глаза, спросила выглянувшая на шум Галина, явно забежавшая домой на обед.
24
— Да не ори ты так, — флегматично поморщился Румянцев, когда они отъехали от дома. — Всё равно это когда-нибудь пришлось бы сделать. Всё же к этому шло. А с тёщей твоей, если хочешь, я сам объяснюсь.
Нашёлся, блин, заступничек!
И ведь действительно сам начал разговор с Анастасией Кирилловной, тормознув грузчиков «покурить у подъезда». Мол, психующий сейчас Колька даже не знал, того, какой сюрприз ему приготовили «органы», организовавшие это переселение. И продиктовано это было интересами «огромной важности дела, которым занимается ваш зять».
Та встретила известие о том, что вселяться придётся именно в ту квартиру, где живёт женщина, с которой тайно встречается её зять, на удивление, очень спокойно.