Проявилась и «предсказанная» Демьяновым проблема с перекалёнными бронебойными снарядами для «сорокопяток». Подчас они раскалывались даже на броне захваченных финнами Т-26 и БТ, не говоря уже о Т-28.
Обо всём этом докладывали находящиеся в войсках Филиппов и Судаев, возглавивший отдел стрелковых и артиллерийских вооружений. А вот Михаил Ильич Кошкин, «накачанный» Демьяновым и генералом Павловым, находился не на фронте, а в цехах Кировского завода, где заканчивали сборку КВ с гаубицей М-10. На его изготовлении Павлов всё же настоял, хотя и согласился с предложением Николая об изготовлении ещё и самохода с тем же орудием. И КВ-СУ-152 ожидаемо оказался более простым в изготовлении, потому и отправилась на Линию Маннергейма раньше КВ-2.
По большому счёту, ход войны очень незначительно отличался от того, о котором было известно Демьянову. Иначе просто быть не могло, поскольку планировали операции те же самые люди, воплощали планы в жизнь те же самые командиры теми же самыми силами и практически теми же самыми средствами. Разве что, зачатки будущей ОМСБОН, воплотившиеся в созданные для рейдов по вражеским тылам лыжные батальоны, успели получить лучшую подготовку, да применение вооружений, созданных по инициативе Николая, помогало. А ещё — после нескольких аналитических записок по текущей ситуации, направленных в Генштаб чуть раньше срока, были приняты решения об отводе подразделений, которым грозило полное уничтожение.
В другой истории за просчёты начального этапа войны поплатился должностью Ворошилов, но теперь он руководил партийной организацией Украины, и все шишки полетели в заместителя наркома обороны Григория Кулика, грозившегося разгромить Финляндию максимум за две недели. В общем-то, поделом, зная его промашки в становлении советской артиллерии. Как понял Демьянов, от руководства армией наркомом Тимошенко Сталин тоже был не в восторге. Но пока не снял его с поста.
«Оргвыводы», конечно, ещё последуют. Зачастую очень жёсткие, но главное уже в начале февраля было ясно: всё, о чём предупреждал «пришелец из будущего», подтвердилось, а Красная Армия действительно оказалась плохо подготовленной к войне даже со столь слабым противником как Финляндия.
50
Война ещё не закончилась, ещё шли бои за Выборг, а Сталин уже смотрел на полтора года вперёд. И, судя по тому, что Николая он принимал после бани, распарившийся и подобревший, настроен Иосиф Виссарионович был миролюбиво. В отношении Демьянова, конечно.
— Какую проблему Красной Армии вы считаете главной по итогам нынешней войны?
— Связь, товарищ Сталин. Точнее отсутствие такой её разновидности как радиосвязь. И речь идёт о связи на всех уровнях: от экипажа отдельно взятой боевой машины в танковых войсках и авиации и батальона в пехоте, до Генерального Штаба.
— Даже от уровня экипажа боевой машины? — поднял бровь вождь.
— Так точно. Вы уже слышали, как передаются команды хвостовому стрелку бомбардировщика ДБ-3.
Глава партии невесело усмехнулся.
— В танке ситуация не лучше. Знаете, как передаёт команды механику-водителю командир танка? Пинком ноги в плечо. Левой — поворачивай налево, правой — направо. Сжатый кулак под нос заряжающему — заряжай бронебойным. Растопыренные пальцы — осколочным. Командир танкового взвода, чтобы отдать приказ экипажам, должен высунуться наружу и махать флажками. Под огнём противника. А командиры танков, чтобы рассмотреть, что именно он им сигнализирует, тоже высунуться наружу, потому что обзор через смотровые щели, тем более, на ходу, просто никакой. Долго ли проживут эти командиры в бою? А ведь их подготовка длится далеко не один месяц и даже не один год.
— Я предполагал, что вы будете говорить и о связи тоже, но не думал, что вы поставите её именно на первое место.
— Как говорил начальник связи нашей десантно-штурмовой бригады, важность связи ощущается тогда, когда она отсутствует. А я ею избалован, — улыбнулся Николай. — Во время моей срочной службы радиостанцией у нас было обеспечено каждое отделение, а когда оказался в зоне боевых действий в Донбассе, уже каждый боец.
— Такого, к сожалению, мы не можем себе позволить.
— Я знаю, товарищ Сталин. Но обеспечить каждый самолёт, каждый танк, каждый батальон и батарею рацией — да. С трудом и далеко не сразу, но можем. А уж переговорным устройством для экипажей танков и самолётов — и подавно.
— Вы уверены? Насколько мне известно, танковое переговорное устройство немногим проще радиостанции.
— Было, товарищ Сталин. Инженеру Лосеву удалось разработать полупроводниковые триоды, которые заменят катастрофически недостающие нам радиолампы. Использование его приборов позволит резко упростить и удешевить многие устройства, передающие и усиливающие звук. Я уже нарисовал ему несколько принципиальных схем, с которыми он экспериментирует, подбирая оптимальные режимы работы. Помимо этого, есть ещё один путь удешевления производства радиоприборов и снижения потребления энергии радиолампами. Это миниатюрные, так называемые стержневые лампы. Но для развёртывания производства как полупроводниковых триодов, так и стержневых ламп, требуется создание новых производственных мощностей.
— И всё-таки, почему именно связь, а не, скажем, танки, самолёты, пушки или хотя бы автоматы?
— Потому что даже тысяча солдат, вооружённых самым лучшим оружием, без указаний командира превращается просто в вооружённую толпу. Особенно — в условиях современной манёвренной войны. Именно это произошло с нашими войсками в июне 1941 года, когда немецкие диверсанты в прифронтовой зоне нарушили проводную и фельдъегерскую связь между штабами и подразделениями. Не только штабы фронтов и армий потеряли представление о том, где находятся вверенные им дивизии, но и Генеральный Штаб не знал, где искать целые армии. Но если вы сказали, что ожидали от меня ещё какие-то ответы, значит ли это, что я должен назвать и другие важные проблемы?
— Разумеется.
— Вторая проблема — непонимание командирами необходимости взаимодействия с другими подразделениями и родами войск. И неумение его организовать. И это тоже упирается в отсутствие связи между подразделениями и родами войск. К примеру, как уже сегодня действуют, а в ближайшие месяцы ещё более отшлифуют свои действия немцы? Передовое охранение или моторизированная разведка натыкается на оборону противника, выявляет её параметры и немедленно передаёт информацию о ней артиллерии, танкистам или лётчикам. После авианалёта или артобстрела в бой идёт пехота при поддержке танков. Или танки при поддержке пехоты — всё зависит от характера выявленных оборонительных позиций. Первая атака, если это не заслон отступающих войск, а более или менее серьёзная оборона, играет роль разведки боем, в ходе которой выявляются незамеченные ранее огневые позиции. После неё по выявленным координатам производится повторный артудар или авианалёт. Зачастую — при корректировке артиллерийских или авиационных наводчиков, находящихся непосредственно в боевых порядках наступающих войск. Зачастую — на батальонном уровне.
То же самое в обороне. При начале атаки на их позиции немедленно включаются пушки, и вызывается авиация. А при угрозе прорыва к этому участку направляется подвижная механизированная группа, задача которой бронёй и огнём поддержать обороняющихся.
Как действуют наши командиры? Чтобы связаться с артбатареей для удара по врагу, необходимо выйти минимум на командира полка или даже дивизии. Чтобы получить авиаподдержку, нужно «достучаться» до командующего армией.
Я не буду говорить о наступательных боевых действиях, поскольку до серьёзных наступлений нам ещё очень далеко. Я скажу об обороне, которой в силу действующих политических установок наших командиров не учат вообще. Пока артиллерия, авиация или танкисты получат приказ поддержать пехоту, время упущено, и пехота несёт серьёзные потери. Хорошо, если при этом ей удалось удержать позицию. Хуже — если пришлось отойти. В результате артбатареи долбят туда, где противника уже нет, бомбардировщики сыплют бомбы в чистое поле, а танки прут на занявшего оборону противника без поддержки пехоты. И несут потери, поскольку атаковать вражеские позиции без этой поддержки — изощрённый способ самоубийства. Либо командир, подразделения которого отошли, зная, что его за это по головке не погладят, даёт команду: штыки примкнуть, в атаку, за Родину, за Сталина! На пулемёты и танки противника без артподготовки, без поддержки авиации и танков.